Бурятские эпические сказания о Хухэдэй Мэргэне выделяются в ряду других улигеров своим героем, известным по всей Сибири и Центральной Азии, одним из древних и старших героев бурятского эпоса, предшествовавшим Абай Гэсэру.
Актуальность и новизна исследования состоят в подробном рассмотрении эпических сюжетов с этим персонажем, ранее неопубликованных и практически не упоминавшихся в работах исследователей.
Цель данной работы – дать обзор эпическим сюжетам о Хухэдэй Мэргэне, используя методы сравнительно-сопоставительного анализа, выявить общие черты, характерные сюжетно-мотивные особенности.
Мифологический образ Хухэдэй Мэргэна у западных бурят сконцентрировал в себе черты охотника, первопредка, почитаемого охотничьего и военного божества и бога-громовника. Однако мифологическая ипостась Небесного Охотника не реализуется в эпических сюжетах. В эпической традиции Хухэдэй Мэргэн раздваивается, выступая в роли громовника и героя-богатыря (иногда в одном и том же улигерном сюжете) и, по мнению исследователей, является прототипом героя-божества, содержащим в себе концепт сына неба, характерный для центральноазиатской фольклорно-мифологической традиции, ярчайшим представителем которого стал Гэсэр. Улигеры о Хухэдэй Мэргэне, записанные у боханских, кудинских и унгинских бурят, свидетельствуют о том, что этот персонаж был популярен и распространен у всех групп западных бурят. Основные сюжетные линии этих улигеров мало чем отличаются друг от друга, но разные предыстория и финал задают повествованиям различное восприятие. Улигер «Хухэлдэй Мэргэн» представляет ранний тип улигеров о героическом сватовстве, сохранив мифологического героя-одиночку, в котором сконцентрированы черты первопредка, культурного героя и идеализированного члена патриархально-родового коллектива. Сюжеты разных вариантов «Хухэрдэй Мэргэна» и «Хухосэй Мэргэна» сохранили свое древнее «ядро», сконтаминировавшись на сюжетах о воинских подвигах, и именно на их основе можно сделать заключение о трансформации мифологических образов, смене героев, усложнении и циклизации эпических сюжетов.
Музыкальная культура туркменского народа характеризуется изобилием жанров и исполнительских традиций. Эрсары – одно из крупнейших туркменских племён, проживающее в Лебабском регионе. Стиль пения бахши эрсары отличается своеобразной мягкой и мелодичной подачей голоса, что выделяет их на фоне других локальных школ. Музыкально-поэтическому наследию певцов эрсары посвящен ряд статей местных журналистов, есть опубликованные в газетах и журналах воспоминания старейшин об отдельных выдающихся певцах-бахши и носителях эпической традиции. Вместе с тем, специальных исследований, раскрывающих с научной точки зрения всю панораму бытования школы эрсары (эрсары ёлы), репертуар, тембровую самобытность и другие исполнительские особенности бахши данного направления, до сегодняшнего дня предпринято не было.
Цели данной статьи – описать видных представителей школы эрсары, соблюдая хронологию их жизнедеятельности, охарактеризовать жанровый репертуар и своеобразие исполнительского стиля данной школы.
Для достижения поставленной цели использованы исторический и сравнительно-типологический методы исследования. В работе впервые предпринята попытка музыковедческого анализа вопросов, касающихся исполнительского репертуара, жанрового разнообразия и стилевых особенностей бахши эрсары.
Новизна и актуальность статьи – в том, что она содержит информацию о богатейшем фонде жанров, характерных для данного региона, но пока еще не введенных в научный оборот.
Представленные сведения об исполнительском стиле эрсары заполнят пробел в описании уникальных направлений школ туркменских бахши. Результатами исследования являются впервые представленная хронологическая информация о наставниках и последователях школы эрсары, характеристика их исполнительских особенностей. Описанные в статье жанровые разновидности бахши эрсары представляют интерес как для музыковедов, так и для народных исполнителей других школ. Отдаленность Лебапского региона от столичного центра Туркменистана повлияла на сохранение исполнителями эрсары самобытных вокальных, инструментальных и эпических жанров. Подобные жанровые разновидности со своими специфическими особенностями были широко распространены и в других исполнительских направлениях, однако большинство из них на сегодняшний день вышли из исполнительской практики.
Традиционная семантика образа быка в якутском фольклоре, в т. ч. героическом эпосе, выражает в основном отрицательные коннотации, относящиеся к абаасы – враждебным существам для людского племени.
Актуальность статьи обусловлена тем, что трансформация образа быка в якутском эпосе не становилась объектом специального изучения, и исследования в этом направлении позволяют выявить не только изменения поэтики, но и локальные особенности олонхо.
Новизна исследования состоит в том, что впервые исследуются изменения традиционного образа быка в устной традиции якутов, в частности, олонхо, с более широким охватом фольклорного и этнографического материала.
Цель исследования – изучение трансформации образа быка в якутском героическом эпосе, в частности, олонхо
вилюйской эпической традиции.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи: определение семантики традиционного образа быка в мифологических и эпических текстах, в т. ч. в авторских текстах олонхо; выявление особенностей в образе быка – сына богатыря олонхо С. Н. Каратаева «Богатырь Тонг Саар».
В работе использованы методы сравнительно-сопоставительного изучения, структурно-семантического, функционального анализа. Установлено, что со временем начали появляться некоторые изменения, трансформации в образе быка, связанные с локальными особенностями, угасанием эпической традиции, сильным влиянием шаманизма, усилением импровизации у отдельных сказителей и др. Как показывает проведенное исследование, этот процесс происходил постепенно, начиная с того, что в некоторых эпических текстах бык выступает ездовым животным богатыря из племени айыы аймага, главный герой превращается в быка и, наконец, богатырь рождается в облике быка. Выявлено, что зоо / орнитоморфные богатыри из племени айыы аймага, зачатые и рожденные в необычных условиях, находятся в промежуточной прослойке образов и лишены многих привилегий, доступных главным героям; что в некоторых авторских произведениях на основе олонхо традиционная фольклорная семантика быка полностью меняется, уступая рациональному, бытовому видению мира. Перспектива данного исследования видится в дальнейшем изучении семантики других зоо / орнитоморфных персонажей олонхо с привлечением более широкого материала.
В настоящей статье представлены результаты исследования дейктических (указательных) местоимений, нашедших отражение в текстах хакасских героических сказаний «Алтын Арыг» («Алтын Арығ»), «Албынчы» («Албынҷы»), «Ах Чибек Арыг» («Ах Чiбек Арығ»), записанного от известного хакасского народного сказителя-импровизатора С. П. Кадышева (1885–1977), «Ай Хуучын», записанных от сказителя П. В. Курбижекова (1910–1966), «Хара Хусхун», записанного от сказителя П. В. Тоданова и «Ай Мичикнен Кюн Мичик» («Ай Міҷікнең Кӱн Мічік»), записанного со слов сказителя П. Т. Боргоякова. Дейктические местоимения, как и другие указательные слова, служат для определения степени удаленности объекта относительно позиции говорящего лица («дейктического центра»). В каждом языке своя система определения степени удаленности предмета относительно дейктического центра. В некоторых языках наблюдается двучленная система, в других – трехчленная. В хакасском языке степень удаленности предметов относительно говорящего лица определяется через трехчленную систему: проксимальную («ближе к говорящему лицу»), медиальную («чуть дальше от говорящего лица») и экстремальную («далеко от говорящего лица»).
Актуальность данного исследования связана с тем, что дейктические местоимения активны в употреблении и представляют большой интерес для исследователей-лингвистов.
Необходимость изучения указательных местоимений в текстах хакасских героических сказаний вызвана неразработанностью данного вопроса на рассматриваемом материале, чем и определяется новизна исследования.
Целью статьи является выявление особенностей употребления указательных местоимений в текстах хакасских героических сказаний.
В задачи исследования входит выявление и анализ всех указательных местоимений, встречающихся в героических сказаниях; установление их функциональных признаков и сочетаемостных особенностей.
Анализ фактического материала проводился с использованием комплекса лингвистических методов и приемов. Наиболее перспективным при решении поставленных задач были признаны метод сплошной выборки примеров (предусматривающий подбор примеров для анализа и выписывание из текстов героических сказаний подряд всех встречающихся в нём примеров анализируемого типа), описательный (для выявления указательных местоимений и их последовательного описания с точки зрения их функционирования) метод. В результате исследования выявлены и проанализированы указательные местоимения проксимального (пу ‘этот’), медиального (тiгi ‘тот’) и экстремального (ол ‘тот’) дейксиса; определены актуальные для языка героического эпоса указательные местоимения. Как показывает наш материал, в текстах хакасских героических сказаний степень удаленности предметов чаще осуществляется через двучленную систему (проксимальную и экстремальную), медиальная встречается редко.
Целью данной работы является выделение основных форм и специфики художественного, образного познания в якутском олонхо.
В мировой и отечественной литературе введены в научный оборот понятия: «ритмико-синтаксический параллелизм», «формула», «эпическая формула», «эпическое клише», «общие места», «типические места», «тирада», обозначающие важные структурные элементы эпического текста. Однако эти понятия во многих исследованиях рассматриваются как тождественные понятия, а изучаются, определяются, как правило, отдельно и практически независимо друг от друга. Поэтому данная проблема требует дальнейшего уточнения и исследования.
Этим обуславливается актуальность настоящего исследования.
Новизна работы заключается в том, что выделение основных форм художественного познания, характерных только для якутского эпоса, в научной литературе еще не проводилось.
Автор считает, что основными формами художественного образного познания в якутском олонхо являются: ритмико-синтаксический параллелизм, эпическая формула и эпическая тирада. В эпосах других народов возможны другие формы художественного познания, но этот вопрос не является пока предметом нашего рассмотрения. Исходя из диалектики философских категорий сущности и явления, автор дает более четкие определения этих форм художественного познания в олонхо. Также на основе конкретных примеров, обнаруженных в самых разных опубликованных текстах олонхо, обосновывается предположение о том, что именно они являются специфическими формами художественного познания в олонхо. Сказитель-импровизатор, в совершенстве владея почти готовым, веками отточенным, отшлифованным набором ритмико-синтаксических параллелизмов, эпических формул и тирад, творчески развивая их, создавал свои уникальные произведения. При этом автор подчеркивает, что эти формы художественного познания не являются застывшими речевыми конструкциями, а являются меняющимися, развивающимися во времени, динамичными формами художественного образного мышления, которые можно также объяснить через диалектику категорий единичного, общего и особенного. Это значит, что в каждом конкретном случае, в каждом уникальном тексте олонхо мы обнаруживаем одинаковые по своему содержанию и сути ритмико-синтаксические параллелизмы, эпические формулы и эпические тирады. Но в них также обязательно отражается региональная особенность локально-территориальной школы сказителей и индивидуальное своеобразие конкретного сказителя. В работе используются методы философской диалектики, сравнения и научного анализа.
В статье исследуются материалы сказании о Ята-гарасу в древнеяпонских источниках.
Целью работы является вычленение исторической основы данного сказания.
Актуальность работы определяется слабой степенью исследования этой темы.
В работе использованы исторический, логический и историко-сравнительный методы научно-исторического исследования. Установлено, что изначально оно было сказанием о сподвижнике основателя династии и государства Ямато – Каму-ямато-иварэ-бико (государя Дзимму) по имени Камо-но Такэ-цуноми-но микото, о знатном человеке, происходившем из юго-восточного Кюсю (из области Химука) и ещё до времени Восточного похода государя Дзимму поселившегося в центральной Японии. Камо-но Такэ-цуноми-но микото (будущий Ята-гарасу) происходил с острова Кюсю (из района Со области Химука). Известно имя отца Камо-но Такэ-цуноми-но микото – Цуно-кори-(тама)-но микото, являвшегося предком корпорации Тикара-бэ. Выяснено, что они были потомками соратников Ниги-хаяхи-но микото в его переселении из Кюсю в Кинай в середине III века н. э. Определено, что своё прозвище «вожак Ята-гарасу» (яп. касира Ята-гарасу, которое можно истолковать как «вожак, [подобный мифическому] вóрону Ята-гарасу») Камо-но Такэ-цуноми-но микото получил от государя Камо-ямато-иварэ-бико (Дзимму) за внешнее сходство его чёрной одежды с огромным вороном, а также его особой манеры передвижения по деревьям как лазутчика. Определено, что по окончании Восточного похода Такэ-цуноми-но микото (по прозвищу Ята-гарасу) получил награды и, возможно, также был связан с военным делом, так как его потомки были руководителями томори-бэ – охранников дворца или храма в местности Кадоно (Кацурано). По материалам «Сумиёси-ки» (если в этом нет какой-либо ошибки) установлено, что Такэ-цуноми-но микото (Ята-гарасу) дожил до времени Корейского похода государыни Окинага-тараси-химэ (Дзингȳ), который по корейским источникам датируется 346 годом. Тогда Такэ-цуноми-но микото было около 66 лет. В это же время жили его дети (сыновья). Результатом исследования является вывод о том, что сведения о человеке Такэ-цуноми-но микото (жившем в конце III – первой половине IV вв.), в связи с его прозвищем «Ята-гарасу» («Ворон в восемь та»), в силу недопонимания и искажений в последующие времена превратились в сказочное сказание о некоем огромном трёхногом «Золотом вороне», который летел перед войском государя Дзимму, показывая ему дорогу во внутренние районы центральной Японии.
Статья посвящена изучению реалий в якутских героических эпосах олонхо и их перевода на русский и английский языки. В теории лингвистических наук реалии занимают особое место. Реалии являются сложным и своеобразным объектом в аспекте перевода и самого языка, при их передаче на другие языки происходит адаптация к другой культуре и строю языка с условием сохранения национальных особенностей. Якутские реалии представляют собой уникальность якутской культуры, истории и мировоззрения якутского народа, глубинное изучение лингвистического отражения которых в олонхо является неотъемлемой и важной частью изучения якутского героического эпоса в целом и остается актуальным по сей день. Будучи словами с яркой спецификой, реалии создают трудности при переводе на другие языки национально-культурных текстов. Изучение способов перевода реалий является одним из актуальных направлений современной лингвистики в сфере перевода с национальными языками Российской Федерации. В качестве материала исследования были отобраны олонхо с переводами на русский и английский языки: «Нюргун Боотур Стремительный» П. А. Ойунского, «Элэс Боотур» П. В. Оготоева, «Богатырка Кыыс Кылаабынай» Д. А. Томской.
Целью данной работы является анализ групп реалий якутских героических эпосов олонхо и способов их перевода на русский и английский языки.
В исследовании применены метод сплошной выборки при сборе материала; описательный метод для выделения конкретных языковых явлений, типичных признаков языковых форм, изучения реалий олонхо и их передачи на русский и английский языки; структурный метод с целью изучения функционирования реалий в эпическом тексте, их переводных форм; сравнительно-сопоставительный метод при выявлении общих и отличительных свойств и признаков между якутскими и русскими языковыми формами, переводческих соответствий. Анализ исследуемого материала позволил сделать вывод, что основными приемами перевода реалий являются транскрибирование слов и использование описательного перевода как комментария к реалиям, в большинстве случаев данные способы используются вместе, национальные реалии имеют специфичное звучание и несут особый смысл, олицетворяющий дух и культуру народа саха, поэтому способ транскрибирования в данном случае является сохраняющим аспектом культурного облика произведения, а способ описания же дополняющим фактором, позволяющим понять смысл реалии иностранным читателем. Перевод реалий является сложным процессом независимо от языка, поэтому для передачи каждой единицы требуется особый подход и понимание культуры и языка переводимого произведения.
Целью настоящего исследования является рассмотрение различных аспектов перевода текстов якутской эпической традиции: лингвокультурологических, лексических, стилистических и фонетических, включая пространственную и культурную дислокацию эпических имен собственных (ИС), передача которых на другой язык вызывает особенные трудности. Понятие ИС включает в себя имена собственные и лексику, специфичную для конкретной культуры.
Актуальность данной работы обусловлена отсутствием теоретических и методологических работ по принципам и особенностям перевода якутских эпических текстов, а также необходимостью создания адекватных переводов якутских текстов на других языках.
Основными методами исследования являются сопоставительный метод и методы фонологического анализа. Методологической основой послужили труды зарубежных и отечественных исследователей по фонологии: Л. В. Щербы, Л. Р. Зиндер, В. Н. Витомской; по теории и практике перевода: А. В. Суперанской, Т. А. Казаковой, Дж. Кэтфорда; труды исследователей по теории якутского языка и лингвистическим проблемам изучения якутского олонхо: О. Н. Бетлингка, Н. Д. Дьячковского, Е. И. Коркиной, И. В. Пухова; по переводу эпоса олонхо на русский язык: Т. И. Петровой и др. В исследовании анализируются примеры из разных эпических текстов, взятых из ранее опубликованных источников и рукописей, а также из первого полнотекстового английского перевода якутского героического эпоса олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» П. А. Ойунского, опубликованного в 2014 г. В статье широко представлены способы преодоления культурной несовместимости ИС и других разнообразных культурно-специфических компонентов при переводе их с якутского языка на русский и английский. В качестве результатов исследования предлагаются такие переводческие техники, как транскрипция в объединении с транслитерацией, для чего разработана таблица практической транскрипции якутских фонем на русский и английский языки; перевод с помощью аналога; приблизительный перевод; упрощение звуковой и графической формы слова в переводе и др. При этом автор отдельно упоминает о нежелательности культурной подмены понятий.
